Поговорка — цветочек,
а пословица — ягодка
(народная мудрость.)
Распорядитель-корректор, дающий добро на появление людей на Свет, с интересом наблюдал за всеми, кто находился в огромном зале пункта отправления, в ожидании соответствующего разрешения.
Распорядитель-корректор останавливал свой пытливый взгляд на том или ином ожидающем своего рождения и, сверяясь с записями в своём справочнике, обнаружив ту или иную проблему, подходил к нуждающемуся в коррекции, делал необходимые замечания, давал полезные рекомендации и тем самым устранял все имеющиеся недоразумения в сознании будущего новорождённого.
Заметив одного грустного мальчика в углу зала, распорядитель-корректор заглянул в справочник и, сообразив с кем имеет дело, подошёл к нему с тем, чтобы кое-что подкорректировать в его умонастроении.
— Ты мне нравишься, малыш, я тебя помогу, — бодро сказал распорядитель-корректор, — слушай и запоминай. Тебя как зовут?
— Андрей Романович, — растерянно ответил будущий новорождённый.
— Слушай, Андрей Романович, и мотай на ус… — продолжал наставлять распорядитель-корректор. — Не дать в долг — остуда на время, а дать — ссора навеки, — многозначительно произнёс распорядитель-корректор.
— Что? — не понял Андрей Романович.
— Бойся долгов, как лихих врагов, — как ни в чём не бывало продолжал распорядитель-корректор.
— Я не понимаю, — жалобно сказал Андрей Романович.
— Рад будешь, как долг избудешь, — ласково произнёс распорядитель-корректор и улыбнулся.
— Это Вы про что? — спросил Андрей Романович.
— Это, что касается долгов! — многозначительно ответил распорядитель-корректор. — Теперь — что касательно вины.
— Вины? — не понял Андрей Романович.
— Виноват медведь, что корову съел, а не права и корова, что за поле ходила, — сказал распорядитель-корректор, серьёзно посмотрел на Андрея Романовича и продолжал дальше. — Виноватому всё кажется, что про него говорят. Мал грех, да большую вину несёт. И рад бы в рай, да грехи не пускают. Ну и… тому подобное в том же духе.
— А зачем Вы мне сейчас всё это рассказываете? — спросил Андрей Романович. — И тем более поговорками и пословицами.
— Рассказываю, потому что родишься ты на такой планете, — отвечал распорядитель-корректор, — где миром правят долги и чувство вины. А поговорками и пословицами — потому что это лучший способ указать на истинное положение дел. Понял?
— Долги? — не понял Андрей Романович. — А что такое долги? И что такое вина?
— Долги, — отвечал распорядитель-корректор, — это значит, что ты должен будешь всю свою будущую жизнь руководствоваться принципом «Я что-то кому-то должен». А вина — это значит, что всю свою жизнь ты будешь переживать за то, что ты кому-то что-то должен, перед кем-то в чём-то провинился и сделал кого-то несчастливым.
— А разве я кому-то и что-то должен? — удивился Андрей Романович. — И разве я перед кем-нибудь провинился и сделал кого-то несчастливым?
Да не сейчас, — развеселился распорядитель-корректор. — Вот чудак. Сейчас ты ничего никому не должен. И вины никакой ни перед кем не имеешь. А вот когда родишься, вот так сразу же с первым вздохом ты и окажешься в долгах как в шелках, и чем-то перед кем-то виноватым. И шелка эти и чувство вины будут опутывать тебя с каждым прожитым днём всё больше и больше, и так до тех пор, пока ты не покинешь тот Мир в который сейчас собираешься.
— А кому и чего я буду должен? — спросил Андрей Романович, — и в чём провинюсь?
— Ну, во-первых, конечно же, ты будешь должен своим родителям, — ответил распорядитель-корректор.- Потом своим друзьям ты тоже чего-нибудь задолжаешь. Ну а после и обществу, конечно же, как же без него, оно-то уж точно чем-нибудь тебя одолжит и ты чем-нибудь перед ним провинишься, — распорядитель-корректор задумался. — Так… что ещё? — вспоминал он. — А, ну конечно же, ты должен будешь различным кредитным организациям или частным лицам, у которых будешь делать займы. Что до вины твоей… — распорядитель-корректор немного подумал. — Короче, Андрей Романович, всем тем, кому ты будешь должен, перед теми ты и будешь испытывать чувство вины.
— А разве нельзя не делать займы у частных лиц и кредитных организаций? — спросил Андрей Романович.
— Может, можно как-нибудь без этих займов обойтись? И у родителей может можно ничего не занимать?
— Нельзя, — холодно ответил распорядитель-корректор и далее продолжал несколько теплее. — И как ты себе это представляешь, Андрей Романович? Я тебе удивляюсь, честное слово. Ну если так уж устроено современное общество, что если хочешь быть нормальным человеком, как все, чтобы общество не изгнало тебя из своей среды, не прокляло, не сожгло на костре, не предало анафеме, не…, ну в общем, если хочешь, чтобы всё у тебя было в порядке, то без займов у частных лиц или кредитных организаций, а тем более без долгов своим родителям, тебе будет не обойтись.
— А разве ещё сжигают на кострах? — с ужасом спросил Андрей Романович.
Распорядитель-корректор заглянул в справочник и очень удивился тому, что там вычитал.
— Повезло тебе, Андрей Романович, — сказал распорядитель-корректор показывая на справочник, — на кострах-то оказывается уже не сжигают. Но анафеме придают и проклинают.
— А кто проклинает? — спросил Андрей Романович.
— Как кто? — искренно удивился распорядитель-корректор, но на всякий случай снова заглянул в справочник. — Вот. Чёрным по белому написано. Родители и проклинают. Кто же ещё.
— За что? — спросил Андрей Романович.
— Всё за то же самое, за что и всегда, — строго ответил распорядитель-корректор.
— А за что всегда? — не понимал Андрей Романович.
— А за то, что долг свой сыновний или дочерний забываете и отдавать не хотите, — ответил распорядитель-корректор так, как будто это он был родителем и это ему долг сыновний или дочерний не был отдан. — И за то, что вину свою перед родителями, хоть и чувствуете, но пытаетесь ей противостоять.
— И только за это? — удивился Андрей Романович.
— А тебе мало? — воскликнул распорядитель-корректор.
— Нет, но… — Андрей Романович задумался. — А скажите пожалуйста, — Андрей Романович жалобно улыбнулся, — а какой у меня долг перед родителями? И какая вина?
— Долг и вина перед своими родителями, Андрей Романович, у тебя точно такие же, как долг и вина перед своими друзьями, родственниками и знакомыми, перед своей страной, в которой ты родишься, — рассудительно отвечал распорядитель-корректор. — Ты должен будешь всем им за то многое и не многое, что они для тебя сделают. И за это же самое будешь перед ними виноват.
Потому как они все ожидали, что поскольку вы их дети, друзья, родственники, хорошие знакомые, в конце концов, вы их граждане, я имею в виду — граждане страны, в которой родились, то должны были сделать их всех: и родителей, и друзей, и родственников, и страну, и кредитные организации — счастливыми, а вы взяли и обманули их ожидания.
А они для чего вас рожали? А? А они для чего становились вашими друзьями, вашими родственниками, вашими хорошими знакомыми, признавали в конце концов вас своими гражданами, я имею в виду страны, в которых вы родитесь. Для чего? А?
— Для чего? — спросил Андрей Романович.
— Для счастья, — ответил распорядитель-корректор. — Родители, например, ваши… Рожали вас, потому что уверены были, что Вы принесёте им счастье. А какое от вас счастье на деле? А?… А друзья ваши?… А знакомые хорошие, которые тоже между прочим чего-то такого от вас хотят, чтобы быть счастливыми. С ними, как быть?… Знакомые-то ваши тоже ведь на вас обижены. Потому как тоже на что-то такое надеялись и не получили… Вот отсюда и вина ваша и обида их всех на вас. И это после того многого, что они все, а особенно родители ваши, для вас сделают.
— А что многое родители для меня сделают? — спросил Андрей Романович.
— Ты ещё спрашиваешь, — удивился распорядитель-корректор. — Да они всё для тебя сделают. Даже больше. Вот считай. Родители научат тебя ходить ножками по нашей круглой планете, держать ложку в правой руке и кушать ею, не заляпывая рубашку. Они научат тебя высоко и гордо держать голову, когда встретишься с опасностью. Шнурки научат тебя завязывать.
Они научат тебя играть в домино, а может даже в шашки или в шахматы, научат плавать в холодной воде, пить чай и кофе и нецензурно выражаться… э-э-э-э. Это пропустим. Последние два пункта вычеркни из протокола. Они научат тебя жарить яйца, вязать на спицах, варить макароны, сплетничать и обесценивать ...э-э-э-э. Это тоже мы пропустим. И тоже два последних из протокола вычёркиваем. Они дадут тебе все-все свои знания…
— Все-все? — испуганно перебил Андрей Романович.
— Все, не сомневайся, — успокаивал распорядитель-корректор, — даже больше. Он дадут тебе весь свой жизненный опыт, все свои наработки, всё своё умение, все свои проблемы… э-э-э последнее не запоминай. Последнее вычёркиваем из сознания. Они даже одежду тебе дадут и крышу над головой.
— Даже крышу над головой, — упавшим голосом повторил Андрей Романович.
— И одежду, — ещё раз напомнил распорядитель-корректор. — Они не вышвырнут тебя маленького и беззащитного из дома на лютый мороз.
— Не выкинут, — рассеянно повторял Андрей Романович.
— В том-то и дело, — рассудительно продолжал распорядитель-корректор, — а ты спрашиваешь, что дадут. Всё дадут. Даже велосипед дадут. К морю тёплому будут тебя возить почти каждое лето.
— Ну если к морю, — голос Андрея Романовича был уже очень тихим.
— Да к морю что, — восторженно продолжал распорядитель-корректор, — твои родители ещё определят тебя в какой-нибудь институт. Образование тебе оплатят.
— Может, не надо, — жалобно попытался было хоть как-то повлиять на грядущее Андрей Романович.
— Надо, Андрюша, надо, — уверенно сказал распорядитель-корректор.- Они и жену тебе подберут. Хорошую. Добрую. Красивую и покладистую. А главное умную.
— Но… — попытался было что-то сказать Андрей Романович.
— Никаких НО, — продолжал распорядитель-корректор, — Они сделают всё это и даже больше… — он немного подумал и далее продолжал уже обычным спокойным голосом. — Ну и, конечно, всё это не за просто так. Сам понимаешь.
— Да-да, — поспешил сказать Андрей Романович, — я понимаю. Я уже всё понял.
— Будешь им должен до гробовой доски, — продолжал распорядитель-корректор.
— Чьей? — спросил Андрей Романович.
— Своей, конечно, — рассудительно ответил распорядитель-корректор. — Чьей же ещё.
— А можно мне жить так, чтобы не быть кому-то и что-то должным и перед кем-то в чём-то виноватым? — спросил Андрей Романович.
— Ты чего, Андрей Романович, — распорядитель-корректор криво усмехнулся, — не успел родиться, как уже с ума сошёл. Говорят же тебе языком страны, в которой ты скоро обрадуешь своим появлением своих несчастливых родителей и друзей, несчастливых родственников и конечно же знакомых, что погрязнешь ты у них у всех в долгах по самые уши, что будешь ты в долгах у них как в шелках. И вина твоя перед ними будет неискупимая.
— А почему они все несчастливые? — спросил Андрей Романович.
— А это они сами тебе растолкуют… почему, — распорядитель-корректор язвительно ухмыльнулся, — вот как только начнёшь осознавать свою личность, как отдельную от других, как проснётся в тебе твоё самосознание, вот так сразу они и начнут тебе растолковывать, почему именно они все несчастливые. Вот тогда-то они и сделают тебя виноватым. Особенно, конечно, в этом будут стараться твои родители.
Впрочем, друзья твои и твои знакомые, а также родственники твои, ну и конечно, страна твоя многострадальная в этой деятельности в грязь лицом не ударят. Им будет, чем тебя удивить. Кого-то они все уже в три годика удивляют, а кого-то в пять. По-разному.
В общем, Андрей Романович, считай что с пяти годочков тебя начнут постепенно приучать к тому, что ты очень многим кому должен и что сильно ты виноват перед этими многими. И Боже тебя упаси спрашивать у них о конкретной сумме долга и нельзя ли как-нибудь с этим долгом покончить, как-нибудь расплатиться. И Боже тебя сохрани интересоваться в чём именно ты виноват перед всеми ними.
— Почему? — спросил Андрей Романович.
— Проклянут, — ответил распорядитель-корректор, — потому как этот долг они считают неоплатным. А вина твоя, Андрей Романович, она не столько очевидна и понятна должна быть для тебя, сколько закономерна и ожидаема ими, а потому в объяснениях не нуждается.
— Но почему? — недоумевал Андрей Романович, — почему нельзя так родиться, чтобы… Чтобы не быть… Не быть должным… Не чувствовать вину…
— Да пойми ты, дурья твоя башка, — распорядитель-корректор несколько смягчился, — ну не живут сейчас на планете Земля без долгов и чувства вины. Не жи-вут. Особенно без долгов неоплатных. И вины непростительной и неискупимой.
— Почему не живут-то? — не понимал Андрей Романович. — Может, как-нибудь всё таки можно?
— Потому что так сегодня устроен этот Мир, в который ты идёшь, — ответил распорядитель-корректор, — потому что долги ваши и вина ваша, — корректор-распорядитель обвёл глазами всех, находящихся в зале ожидания, — это основа мирового порядка. Долги ваши, а особенно долги неоплатные — это неотъемлемая часть жизни современного мира.
Это фундамент современного мира. Убери долги, убери вину и нет фундамента, и рухнет всё стоящее на нём здание, рухнет весь современный мир со всеми своими ценностями. Долги и вина представляют собой фундамент всего, на чём стоит Мир, в который ты идёшь. Долги неоплатные и вина неискупимая — это краеугольный камень отношений, которые складываются в современной семье. Понял!? На чувстве долга и на чувстве вины твоём держится можно сказать всё святое, что только есть на планете Земля сегодня. Понял?
— Понял, — жалобно отвечал в ответ Андрей Романович.
— Ну вот и ладно, — сказал распорядитель-корректор и дал добро на рождение Андрея Романовича.
Вскоре в одной русской семье родился мальчик. Когда мальчик стал взрослым, он рассказал эту историю мне.
А я рассказал её Вам.
Конец сказки.
29.03.2021 (Геленджик)
Послушать сказку в авторском исполнении можно на моём канале: «Как стать счастливым?»
Желаю Вам здоровья, любви и творческих успехов.
С уважением, Михаил Лекс ©
